Из Первого Сибирского
К 75-летию Кемеровской области и архивной службы Кузбасса
Дорогие земляки! Архивное управление продолжает Вас знакомить с богатой трудовой биографией выдающихся горняков, талантливых руководителей угольной отрасли, чьи имена заслуженно вошли в историю не только нашего города, но и всего Кузбасса.
Владимир Григорьевич Кожевин
Родился он 13 июля 1907 года в Зауралье, в уездном Шадринске, что прятался в звонких сосняках по берегам тихой Исети. Затем семья перебралась в Красноярский край. Отец – сирота, выросший у родственников и выучившийся на учителя, и мать – директор школы в Ачинске, по традициям провинциальной интеллигенции, сделала все, чтобы трое их сыновей получили образование. Окончив среднюю школу (был одноклассником актрисы Марины Ладыниной и академика Терентия Мальцева), Владимир уехал в Томск, поступил на горное отделение Первого Сибирского политехникума. Наверно, оказала влияние общая атмосфера индустриализации в молодой советской стране. Да и склонности души не последнее дело – еще мальчишкой в годы Гражданской войны Володя ходил по деревням и зарабатывал починкой швейных машин, сеялок и прочей техники. И стипендия с бесплатной форменной одеждой, несомненно, также имели значение для разночинного студенчества.
Первые рабочие будни молодого человека окрашены той же романтикой: еще не дойдя до диплома, вызвался на разведку золотых месторождений. И не носильщиком кернов, как следовало по возрасту, а начальником – провел свою поисково-разведочную партию по верховьям Енисея, в Горной Шории впервые увидел поселок в несколько домишек под названием Таштагол. Разведка велась по экспедиционным планам будущего академика И. Бардина.
Наконец, выпуск. К этому дню он успел приплюсовать к таежным походам еще несколько месяцев практики в Гипрошахте. И вот она, самостоятельная жизнь!
Самостоятельная, но в том же самом техникуме. Уступил настояниям руководства, которое, как и во всех учебных заведениях, не отпустит лучших своих воспитанников, не предложив им остаться поработать. Он остался под обещание предоставить ему возможность поступить на заочное отделение Индустриального института в том же Томске.
Слово сдержали обе договаривающиеся стороны, и Владимир Григорьевич Кожевин стал преподавателем спецдисциплин и даже был назначен замом директора по учебной работе, проще – завучем. Это был 1930 год, - первая пятилетка, и какой же комсомолец усидит в аудитории, когда такие ветра над Сибирью, когда рядом Кузнецкстрой и Кузбасс!
Но каждый специалист на счету, и каждому надлежит быть там, где он нужней. Заочник Кожевин попал в поле зрения знаменитого профессора Д.А. Стрельникова и оказался в проектном управлении “Кузбассугля”. И началась бурная жизнь между Томском и шахтерским Прокопьевском. В Прокопьевске закладывается крупнейшая шахта Советского Союза “Коксовая”, строятся “Зиминка”, шахта № 5-6, № 7 и т.д. Стрельников и его ученики – нарасхват!
1934. Диплом инженера в кармане. Д. Стрельников оставляет даровитого и бойкого выпускника при себе, в институте, но пересилил призыв “Лучшие кадры – в Кузбасс!”: иначе какой же ты комсомолец? Однако своих связей учитель и ученик не теряли потом никогда. Став при высоких чинах, В. Кожевин будет высылать за своим учителем самолет, приглашая его на технические совещания.
Но вернемся в 1934-й. Выпускник сразу двух факультетов – горного и электромеханического – в Кузбассе, в Кемерове. Через годы в семье удивлялись, как это у отца хватило времени не только на программу двух факультетов, но и на подработку. Он добывал дополнительный заработок, даже… выступая борцом в цирке!
Только вот на месте, в Кузбассе, с настоящим передним краем, на который так стремился молодой инженер, вышла заминка. Он попадает не на шахту, а в горный техникум, но с распределением не поспоришь: дисциплина!
В техникуме все то же самое – будь он Томский или Кемеровский, индустриальный или горный. Опять спецдисциплины, опять должность зам. директора… Шахту видел только когда студентов на практику водил, и так продолжалось до самого 1938-го, пока эта “барщина” с техникумом, наконец, не закончилась. Теперь инженер Владимир Кожевин, наконец, на шахте, - она совсем рядом, шахта “Северная”, что строилась все эти годы, которые он провел в техникуме. Шахта новенькая, перспективная, фактически еще не принятая госкомиссией, самая большая на руднике и самая механизированная! Добывать на ней уголь проект предписывал, в основном, врубовыми машинами.
Он получил должность помощника главного инженера в сентябре 1938, а уже в октябре вышло постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) “О работе комбинатов и трестов “Кузбассугля”, “Москоугля”, “Уралугля”, “Карагандаугля”, “Востсибугля”, “Средазугля”, “Ткибулиугля” и “Ткварчелиугля”. Документ примечателен тем, что он предписывал Кузбассу увеличить добычу врубовыми машинами аж сразу на 50 процентов! Но именно из-за этих самых врубовок получилась у Владимира Григорьевича первая производственная коллизия. Особенно с учетом повсеместной, весьма показательной и “успешной”, войны с вредительством на производстве и во всех остальных сферах.
Известно, что вскоре он стал на шахте главным инженером, заменил в этой должности А.Н. Задемидко, который ушел на повышение, стал управляющим трестом в Прокопьевске.
Должность обязывала Владимира Григорьевича быть ответственным за внедрение механизации, особенно “в свете” недавнего постановления ЦК. Но, вникнув в дела, он понял, что добыча врубовыми машинами мешает, что она может вообще погубить шахту! И он охотно пояснял, что это никакой не парадокс, просто условия такие. Те самые горно-геологические условия, которые подчиняют себе в горном деле все на свете, включая, конечно же, и выбор способов механизации. Но такое поведение советского инженера не могло не вызвать удивление, а у кого-то из наиболее бдительных и подозрение: Кожевин против механизации!
Сверху, из треста, давило начальство, в горкоме не забывали напомнить о постановлении, а он доказывал, что уголь данного пласта – рыхлый, легко отслаивается, валится, обрушает кровлю, делает работу врубовых машин низкопроизводительной. Неизвестно, чем бы кончился этот спор с трестовским начальством, но “выручила” беда. Однажды на смене села лава, врубовка осталась под породным завалом, получил травму помощник машиниста.
И Кожевин, не поставив никого в известность, распорядился начать выдачу врубовых машин на-гора. Иначе говоря, он “увел” от ответственности всех, включая директора А. Демьяненко (бывшего, между прочим, однокашника Н.С. Хрущева), и взял все на себя.
А что предложил взамен? Закладку выработанного пространства, которая хорошо выручает шахтеров других рудников, того же Прокопьевского, но на Кемеровском руднике еще не применялась.
В целом же закладка на Кемеровском руднике свое дело сделала: легче стало управлять кровлей, уменьшилась пожароопасность, сократились его потери. В декабре 1940 газета “Угольная промышленность” писала: “…организация закладочного хозяйства на шахте “Северная” позволила начать эксплуатацию пласта, который долгое время был законсервирован”.
Должность главного инженером шахты дала хороший опыт, Кожевин быстро вписался в коллектив – работы не боялся, от сложных дел не уходил. Умел и власть употребить, особенно за технологическую дисциплину, - шахта при нем серьезных аварий не знала.
Есть еще одна любопытная деталь из тех лет. Вспоминает его сын, горный инженер Владимир Владимирович Кожевин, отец предложил заведующему шахтой А. Демьяненко создать на шахте свинарник – чтоб прибавить питания шахтерам. Построили приличное подсобное хозяйство и даже выписали из Англии за валюту хряков для улучшения местной породы. Это во время, когда подобное на других шахтах не было принято. Кроме того, на “Северной” организовали большую конюшню, приняли на работу хороших специалистов-коневодов.
22 июня 1941 застало Владимира Григорьевича с женой Варварой Игнатьевной на черноморском курорте, курорт бомбили немецкие самолеты.
- Вернувшись домой, - вспоминает сын, - отец попал в сформированное соединение, и оно в эшелонах отбыло на фронт. Где-то в пути по приказу наркома В.В. Вахрушева его сняли и отправили назад.
И уже в августе он был в тресте “Молотовуголь”. Предшественник по “Северной”, а к тому времени начальник комбината “Кузбассуголь” А.Н. Задемидко по совету с обкомом партии “перебросил” Кожевина на главный фронт угольного Кузбасса, на добычу коксующихся углей. Там, в Осинниках, находился источник топлива для доменных печей Кузнецкого комбината, и лучшие угольщики должны были быть там.
Владимир Григорьевич – начальник техотдела, зам. главного инженера треста, но в роковые летние месяцы 1942-го, самого тяжкого для Кузбасса года за всю войну, он оказывается на отстающей шахте № 10. Его туда назначил товарищ Вахрушев лично! Сначала, как водится, главным инженером, а вскоре – заведующим шахтой. В тот же приезд нарком представил руководству нового управляющего трестом – Александра Николаевича Задемидко, которого перед этим снял с поста начальника комбината за невыполнение заданий по добыче угля.
Обстановка с добычей коксующихся углей была аховая, доменный цех Кузнецкого комбината был на грани остановки! По воспоминаниям ветеранов, нарком не выезжал из Осинников неделями, лично принимал сменные отчеты горных мастеров. Перед ним на столе по одну сторону лежали продуктовые пайки, по другую – пистолет. Задание выполнено – награда пайком, не выполнено – могли спокойно отправить в штрафбат.
По той же схеме вынуждены были действовать и руководители рангом ниже – вот воспоминания.
А.Ф. Фриц, бывший забойщик шахты № 10:
- Владимир Григорьевич, начальник шахты, не пропускал ни одного сменного наряда перед спуском рабочих на смену. Лично разбирался в обстановке, уточнял задания. И дважды в неделю сам работал в забое. Не уходил, пока не выполнит сменной нормы забойщика. Это была продуманная линия: быть во всем примером для подчиненных.
Шахта вышла из отстающих, стала передовой на руднике, и с четвертого квартала 1942 до конца войны ее коллектив ни разу не уступал переходящего Красного знамени Государственного Комитета Обороны СССР.
П.Ф. Шарапов, начальник участка:
- Шахта план выполнила, но был один отстающий участок. Начальник участка несколько раз получал отсрочку, терпение Кожевина кончилось, и он решил отправить начальника в штрафной батальон. Но тот сказал: “Лучше вы меня здесь кончайте, чем терпеть такой позор”. И начальник шахты повел его на гору к обрыву. Неторопливо взял пистолет и направил на него. Внизу под горой стояли шахтеры и наблюдали в глубокой тишине. Выстрела не было, начальник участка упал на колени, а Кожевин, повернувшись, ушел от него. Вот такие были времена!
Кожевин вывел шахту из прорыва и добился, чтобы трест прирезал к “десятке” запасы Тайжинской группы пластов. Спустя несколько месяцев новая штольня “Черная Тайжина” дала первые тонны угля, обеспечив в дальнейшем шахте заметный прирост добычи ценнейших коксующихся углей.
Шли дни, недели, месяцы, с фронта пришла похоронка и в их семью убит младший брат Леня…
В 1948 году Владимир Григорьевич был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Его фамилия была в числе 24 самых лучших угольщиков Кузбасса, ставших героями самого первого списка героев, что вышел накануне учреждения праздника Дня шахтера.
