Из плеяды героев
К 75-летию Кемеровской области и архивной службы Кузбасса
Архивное управление продолжает Вас знакомить с трудовой биографией выдающихся горняков, талантливых руководителей угольной отрасли, чьи имена заслуженно вошли в историю не только нашего города, но и всего Кузбасса
Александр Федорович Кучин
В предвоенные, военные и послевоенные годы, отмеченные высочайшим трудовым подъемом, на шахтерском небосклоне Кузбасса взошло немало ярких звезд, свет которых даже на фоне поистине массового героизма того времени был особенно заметен и становился путеводным. К их числу, несомненно, относится и блестящий инженер, хозяйственник, организатор угольного производства, командовавший целым рядом крупных кузнецких шахт, а также трестом “Сталинуголь”, Герой Социалистического Труда, кавалер многих правительственных наград Александр Федорович Кучин.
Родился он в 1904 году в деревне Каменка бывшей Екатеринославской губернии в крестьянской семье. А трудовая его биография началась в Донбассе.
Шестнадцатилетним юношей Александр Кучин устраивается на шахту имени Артема вагонщиком и на всю оставшуюся жизнь связывает себя с добычей “черного золота”.
На донецких шахтах Кучин освоил основные шахтерские профессии: после двух лет в вагонщиках семь проработал забойщиком и проходчиком, три – горным мастером и около двух – начальником участка. За это время сумел стать высококвалифицированным рабочим, а в дальнейшем проявить и организаторские способности, показать себя волевым, настойчивым руководителем, умеющим мобилизовать подчиненных на выполнение поставленных задач. Но чтобы двигаться дальше, расти, надо было учиться, пополнять багаж не только практических, но и теоретических знаний. Хорошо понимая это, Александр Федорович оканчивает курсы по подготовке в высшие учебные заведения, а потом его направляют в 1934 году в Харьковскую промышленную академию имени И.В. Сталина, которую четыре года спустя он успешно завершает.
Опытного, способного (и теперь уже с высшим образованием) горняка направляют на работу в Кузнецкий угольный бассейн. В 1938 году Александр Федорович с женой Еленой Егоровной и двумя дочерьми-подростками Людмилой и Тамарой приезжает в город Ленинск-Кузнецкий. Кучина назначают директором крупной шахты имени Кирова.
Два года проработал он здесь, не имея со стороны вышестоящего руководства никаких нареканий. Да и не за что было. Шахта работала стабильно, постоянно выполняла план. Но беда пришла, откуда и не ждали. Летом 1940 года вышел Указ И.В. Сталина об ужесточении борьбы с прогульщиками. Согласно этому Указу прогульщиков приравнивали к уголовным преступникам и осуждали на определенные сроки. Руководители предприятий, в свою очередь, обязаны были также под страхом уголовной ответственности при выявлении фактов прогулов немедленно сообщать об этом в вышестоящие инстанции, вплоть до прокуратуры.
Случилось так, что один из помощников Александра Федоровича на пару дней по каким-то вполне уважительным причинам задержался из отпуска. Что ж, бывает такое на любом предприятии. Кучин не придал этому особого значения – дело, в конце концов, житейское. Но как раз вступил в силу Сталинский Указ, развернулась соответствующая кампания, и подвернувшийся очень кстати ретивым ревнителям социалистической законности Кучин оказался “под боем”. Приехали проверяющие, подтвердили факт опоздания его подчиненного и обвинили Александра Федоровича в недонесении и сокрытии. Не заступились за него ни управляющий трестом “Ленинскуголь”, ни партийные органы (за самих себя, видимо, больше боялись), и Кучина осудили на два года. Было страшно обидно. Ведь именно трудовая дисциплина была для Александра Федоровича как руководителя на одном из первых мест. Он постоянно воевал с пьяницами, лодырями, прогульщиками, наказывал их вплоть до увольнения с работы. И вот… За что, как говорится, боролись, на то и напоролись. Несправедливость эта больше всего и обижала.
Полтора года Кучин провел в местах лишения свободы. Дома оставались больная жена и две дочери. Девочки сажали картошку, ею и спасались до возвращения отца. Из хорошей четырехкомнатной квартиры в центре Ленинска-Кузнецкого, в которой они жили до осуждения отца, их переселили в барак.
Вернулся Александр Федорович досрочно, через полтора года, зимой 1942-го. Направили его работать главным инженером на шахту “Комсомолец” там же, в Ленинске-Кузнецком. Но на ней Александр Федорович пробыл недолго. Весной того же года его назначили директором крупнейшей шахты “Капитальная-1”. С нею у Кучина будут связаны пять труднейших лет военных и первых послевоенных лет.
Эта шахта, добывающая особо ценные породы “черного золота”, сыграла во время Великой Отечественной войны исключительную роль в обеспечении коксующимися углями предприятий черной металлургии восточной части СССР.
Но организовать работу шахты так, чтобы она действительно этой роли соответствовала, было в условиях военного лихолетья крайне трудно. Значительная часть кадровых горняков Кузбасса уже с первых дней войны оказались на фронтах. Забои оголились, и надо было восполнять возникшие трудовые потери. Делать это приходилось в основном за счет людей, не связанных раньше горняцким трудом, попавших на кузнецкую землю из западных областей страны. Очень много в те годы под землей работало женщин. Они трудились с мужчинами бок о бок, ничем им не уступали, а иные и превосходили в результатах своего труда.
С.П. Иваринен – один из тех, кто попал на “Капитальную-1” в ноябре 1942 года после ранения, вспоминает, что ему, уроженцу Ленинградской области, сначала было страшно работать под землей:
“…Попробуйте представить мои первые ощущения, когда я увидел, что лава начинает давить на свежие крепи, а они тогда были деревянными. Но… через некоторое время было даже весело смотреть, как в клеть для спуска под землю силой заталкивали новых рабочих с Украины, в основном женщин. Они визжали от страха, боялись высоты и под землю идти не хотели, но… постепенно привыкали”. (“Аргументы и факты”; август 2007 г., № 34 (562)).
Привлекать к работе под землей приходилось не только женщин, но подчас и детей. Как свидетельствует дочь Кучина Людмила Александровна, “когда папа работал в Осинниках, я училась в десятом классе, и нас, десятиклассников, посылали в дни “повышенной” добычи угля к нему на шахту, под землю. Мы набрасывали уголь на ленту конвейера”.
В дни этих самых “повышенных”, “ускоренных” смен наравне с остальными шахтерами работал в лаве и начальник шахты Кучин.
Труд горняка всегда был нелегок и опасен, а уж в годы войны – особенно. Шахтеры работали и жили, как на фронте. Собственно, в угольных забоях Кузбасса один из рубежей и проходил.
Главным орудием шахтерского производства в ту пору были кайло да лопата. Пласт разрушали отпалкой, то есть попросту взрывали. Уголь под землей возили на лошадях. Для фонарей часто использовали щелочные аккумуляторы, которые выделяли водород, готовый взорваться от малейшей искры. Другая, можно сказать, извечная для шахтера опасность – метан.
Правда, жили горняки все-таки несколько лучше рабочих на поверхности. Платили им больше, выдавали спецодежду, и суточная норма хлеба для шахтера была не семьсот граммов, как на поверхности, а кило двести. Хотя хлебушек оставлял желать лучшего – сырой, из разбавленной чем-то муки. При выполнении сменного плана шахтеру полагалось пятьсот граммов сала. За перевыполнение давали талоны на суп – гороховый или из колбы, если весной. По весне над шахтерской столовой витал стойкий запах колбы.
Отнюдь не жировал и начальник шахты. О чем говорит хотя бы тот факт, что все время пока Кучины жили в Осинниках, они вели свое хозяйство: держали для подспорья корову, имели огород, сажали картошку, даже просо и гречку сеяли.
Немало в годы войны принял на свою шахту Кучин земляков из Донбасса. В их числе и родственников: сестру жены с мужем и детьми, ее брата, свою сестру, муж которой погиб на фронте, с детьми. Всех обустроил, помог с работой, учебой, жильем. Не все потом остались здесь, но войну пережили вместе и то, что вышли из нее с минимальными потерями, огромная заслуга Александра Федоровича, ставшего в силу своей деятельной доброты и отзывчивости надежным стержнем семейного клана Кучиных.
Следует, однако, заметить, что в неменьшей степени Александр Федорович заботился и о шахтерах, делая в меру своих возможностей и сил все, чтобы облегчить им нормальное существование, решить их насущные проблемы. Немногие дожившие до нынешних дней ветераны, работавшие в те годы с Кучиным, вспоминают о бывшем директоре “Капитальной-1” еще и по этой причине с большим уважением.
Несмотря на все тяготы и трудности военно-послевоенной поры, Кучину удалось наладить работу шахты так, что она заняла лидирующие позиции, ежегодно почти вдвое перевыполняя планы угледобычи. Удвоив добычу угля, “Капитальная-1” значительно перекрыла свою проектную мощность.
Конечно, все относительно. Сегодня пять тысяч тонн угля, которые поднимали в 1942 году на-гора вся шахта “Капитальная-1”, спокойно выдает одна лава. Но тогда при слабой механизации, мягко говоря, недостаточном материально-техническом снабжении, тяжелейших условиях труда и быта это был весомый результат и серьезный вклад в дело победы над врагом, которая являлась тогда, пожалуй, главным стимулом самоотверженного труда шахтеров.
Руководимый Кучиным коллектив шахты “Капитальная-1” активно участвовал во Всесоюзном социалистическом соревновании и добивался прекрасных показателей, благодаря которым предприятию пять раз присуждали переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны (в дальнейшем оно было оставлено на шахте на вечное хранение), а в 1944 году – Знамя Всесоюзного Центрального Совета профессиональных союзов и Наркомата угольной промышленности.
Весной 1947-го А.Ф. Кучина как лучшего командира угольного предприятия в Кузбассе, прекрасно проявившего себя в руководстве “Капитальной-1”, назначают начальником шахты “Коксовая” имени И.В. Сталина – крупнейшей тогдашней советской шахтой. А в сентябре того же года постановлением Совета Министров и в соответствии с Указом Верховного Совета СССР Александру Федоровичу было присвоено персональное звание горного генерального директора угольной промышленности III ранга.
